|
Беловежская пуща — территория
площадью 1076 кв. км, традиционно изобилующая живностью: зубрами,
лосями, кабанами, волками, лисицами, косулями, глухарями, рябчиками,
тетеревами. Была присоединена к Российской империи в 1794 году после
третьего раздела Польши. В 1803 году получила статус царского
заказника. В 1831 году к пуще присоединили Свислочскую дачу,
конфискованную у польского дворянина Тышкевича за участие в
антирусском восстании. Однако настоящая большая царская охота пришла
в Беловежскую пущу только осенью 1860 года в виде неофициальнай
встречи глав некоторых европейских государств, организованная по
инициативе российского Императора Александра II, и послужившая
предлогом для постепенного выхода Российской империи из изоляции, в
которой она оказалась после Крымской Войны 1853-1856 гг. и
завершившего её Парижского Конгресса 1856 года. Она была приурочена
к важным для России переговорам с Австрией и Пруссией. Сегодня
подобное мероприятие назвали бы «встречей без галстуков». Именно на
возвращение влияния России в Европе и были направлены важнейшие шаги
русской дипломатии с приходом к власти Императора Александра II и
нового министра иностранных дел России князя Горчакова. В своём
знаменитом циркуляре князь А.М. Горчаков (1798-1883), написал «Россия
сосредотачивается». Охота в Беловежской Пуще и была одним из тех «сосредотачиваний»
России. Охота в Беловежской Пуще была удачной в отношении внешней
политики России, что видно из последовавшего за ней так называемого
«Варшавского свидания» в октябре 1860 года, в Варшаве, когда Россия
начала вновь завоёвывать утраченное влияние и престиж в Европе. Итак,
в ночь с 5 на 6 октября 1860 года в Беловежскую пущу прибыли
Император Александр II, герцог Саксен-Веймарский, принцы Карл и
Альберт Прусские, Август Вюртембергский, Фридрих Гессен-Кассельский
и многочисленная свита. Высочайших особ встретили праздничным
фейерверком. Ещё задолго до этого тысячи загонщиков начали
устраивать облавы и сгонять в специально огороженный зверинец зубров,
лосей, серн, кабанов, лисиц. Для стрельбы подготовили двенадцать
огневых точек-галерей, замаскированных ветвями. Одна из них
предназначалась российскому Императору, пять —
 австро-германским
принцам, остальные — свите. 6 октября, на рассвете, по сигналу
Александра II загонщики погнали зверей к линии огня. Выстрелы не
смолкали до 4-х часов вечера. В тот день были убиты 44 зверя, в том
числе 16 зубров и 4 кабана. Добычу Императора составили 4 зубра и 1
кабан. Вечером хозяин и гости обедали под музыку в исполнении
оркестра Великолуцкого пехотного полка. 7 октября охота продолжилась.
Были убиты ещё 52 зверя. На долю Императора достались 6 зубров.
Охота прошла без несчастных случаев и стоила казне 18 000 рублей
серебром. Его Величество выразил свое полное удовольствие за
устройство охоты Товарищу Министра Государственных Имуществ, члену
Свиты Его Величества генерал-майору Зеленому. Местные чины были
представлены Императору и награждены бриллиантовыми перстнями,
некоторые из объездчиков получили золотые часы, крестьяне-загонщики
— денежные премии. Шкуры животных, убитых принцами, передавались в
их собственность. В1861 году по распоряжению министра
государственных имуществ был выпущен роскошный иллюстрированный
альбом, посвящённый беловежской охоте минувшего сезона. Весь тираж —
50 экземпляров — предназначался для подарков её участникам.
Иностранным гостям были отпечатаны несколько экземпляров на
французском языке. Проиллюстрировал издание
присутствовавший на охоте почётный академик Российской Академии
художеств Михаил Александрович Зичи (1827-1906). Венгр по
национальности, Зичи, тогда ещё Михай, учился в Будапеште и Вене. В
1847 году приехал в Россию и был приглашён учителем рисования к
великой княгине Екатерине Михайловне. В 1859-1873 и 1883-1906 годах
являлся придворным живописцем русских императоров. За свою жизнь
Зичи оформил множество книг, однако «Охота в Беловежской пуще» —
одна из самых больших его удач. Это неудивительно: ведь ещё в
молодые годы Михай Зичи приобрёл известность как талантливый
художник-анималист. Вот уже более 140 лет «Охота в Беловежской пуще»
является предметом вожделений коллекционеров. Теперь более детально
остановимся на жизни Михая Зичи в России.
— Барин дома? — спросил Маковский отворившего дверь лакея.
— Так точно-с, — ответила лохматая седая голова.
Владимир Егорович тихо вошел в просторную комнату и остановился у
порога. У окна за большим белым столом сидел мужчина средних лет и
рисовал.
— Пожалюте!.. Пожалюте!.. — произнес он приветливым голосом с
сильным иностранным акцентом и, не отрываясь от работы, но улыбаясь,
повернулся к гостю.
— Будете чай или токай? — предложил продолжавший улыбаться человек.
— Вы сегодня без гитары? — добавил слегка разочарованным тоном.
— Да, я на минутку. Ехал мимо и вот решил зайти.
Маковский хорошо знал хлебосольного Михая Зичи и боялся опять
засидеться. Михаил Александрович, как именовали Зичи в Петербурге,
встал наконец из-за рисовального стола и, усевшись в кресло напротив,
всем своим видом излучал неподдельное радушие.
— Вчера гуляли рано, — как бы оправдываясь за свой домашний халат, —
произнес Зичи и, не дожидаясь вопросов, стал рассказывать о том, что
бывало в его доме не только вчера, а много чаще.
— Моя давняя подруга г-жа Есипова чудно играла на этом дрянном рояле.
Потом закатились артисты из Михайловского театра. Вы их знаете. Ну,
конечно, немного «попили» и «разговор разговаривали»... Сверчков и
барон Клодт посидели мало.
Владимир Егорович не перебивал, слушая неровную русскую речь. Добрая
слава дома этого симпатичного венгра уже не один год гремела по всей
столице. Кто только не злоупотреблял его гостеприимством!
Завсегдатаи не переставали удивляться, как чужестранец мог столь
быстро обрусеть и усвоить наши, в том числе и не самые лучшие,
обычаи и привычки. «Нельзя, однако, сказать, что всю жизнь Михай
провел в одном довольстве и веселье. Его школьные годы тоже были не
из особенно светлых, а ведь не зачерствела душа», — размышлял
Маковский уже на улице, возвращаясь к себе для моциона пешком. Зичи
родился 15 октября 1827 года в старинной венгерской дворянской семье.
Родовое имение Зала, в котором он провел детство, существует до сих
пор. Окончив гимназию, мальчик решил посвятить себя искусству.
Однако родители употребляли все силы, чтобы побороть в нем страсть к
живописи. Безуспешно: с пятью грошами Михай бежал из родительского
дома в Вену, где на первых порах был взят на попечение сторожем
Академии художеств. За счет частных уроков Зичи быстро прогрессирует
и в шестнадцать лет выставляет свою первую картину. В 1847 году он
принимает предложение стать домашним учителем рисования удочери
Великой Княгини Елены Павловны и перебирается в Россию. Придворная
педагогическая деятельность Зичи продолжалась недолго: уже в 1849
году его увольняют и начинается полоса, когда нужно было каким-то
образом доставать деньги на обед для своей прислуги, самому по три
дня оставаясь голодным. «Придешь на кухню, так вкусно, черт возьми,
пахнет горячими щами», — с юмором вспоминал художник то время. Дела
поправились после устройства к питерскому фотографу Венигеру
ретушером с хорошим заработком, доходившим до семидесяти рублей в
день. Одновременная работа в качестве акварелиста-портретиста
приносила дополнительный доход. Творчество Михаила Зичи, особенно в
первое десятилетие пребывания в российской столице, в значительной
степени связано с графикой, которая в общем и помогла возвращению
художника в высший свет. Сначала он выполнил акварель «Гнездышко»
для Цесаревны Марии Александровны. Шесть рисунков цветными
карандашами и гуашью попали к Великому Князю Константину Николаевичу.
Видимо, по прямому указанию его высочества были сделаны рисунки,
отражающие события русско-венгерской кампании 1849 года: «Отправление
в поход», «Перевязочный пункт под Вайценом» и «Казаки в венгерской
деревне». В 1852 году Зичи создает две большие серии акварельных
портретов (всего 27) офицеров лейб-гвардии конной артиллерии и
конно-пионерского дивизиона, где с новой силой раскрывается его
талант. В этом же 1852 году он издал литографированный альбом: «Scènes
du Caucase composées et dessinées sur pierre par Zichy. 1 livraison».
B ней следующие сцены, печатанные тоном с русскими и французскими
легендами: 1. Секрет. — 2. Команда за водою. — 3. Фуражиры. — 4.
Неприятельское тело. — 5. Похищение. — 6. Месть. — 7. Возвращение. —
8. Подвиг. — 9. Первая рана. — 10. Прощание. — 11. Молитва. — 12.
Без легенды (выстрел). — 13. Тоже без легенды (убийство). (1852 г.).
— 14 и 15. Портреты во весь рост кавалергардов: кн. Манвелова и Григ.
Черткова. В пятидесятые годы Михаил Александрович, кажется,
потихоньку осваивается с особенностями жизни в новой для него стране.
Общительный характер помогает ему завоевать симпатии столичной
интеллигенции («Общество пятниц» и «Четверги» у И. Крамского). Сам
император Николай I относился к нему очень милостиво. От души
смеялся, рассматривая карикатуры Зичи на генералов: «Это вот
наполовину я, — говорил он, — а это вот наполовину Адлерберг...»
Михай знакомится со многими вельможами, в частности с егермейстером
высочайшего двора графом П.К. Ферзеном, представителями
разветвленного рода Толстых, которые помогли ему по-настоящему
увлечься русской охотой. Вскоре его квартиру буквально заполняют
охотничьи трофеи. Посетивший нашу страну в 1858 году французский
писатель и поэт Теофиль Готье пришел в восторг от гостиной Зичи,
посвятив ее описанию немало восторженных строк в своей книге «Путешествие
в Россию» (в этой книге «Voyage en Russie» Готье посвятил Зичи целую
главу, чем значительно поднял его репутацию в русской публике): «Одну
из стен занимали восхитительные охотничьи принадлежности. Здесь были
ружья, карабины, ножи, ягдташи, пороховницы, развешанные на оленьих
рогах и шкурах рыси, волка и лисицы, которые были и жертвами, и
моделями художника, совсем как в доме обер-егермейстера или
спортсмена-охотника». В мастерской, где Зичи принимал француза, тот
увидел богатейшую коллекцию оружия: «толедские шпаги, голубые
дамасские клинки, кабильские фессахи, ятаганы, малайские кинжалы,
кортики, ружья с длинными черными стволами, с инкрустированными
бирюзой и кораллами прикладами... И еще тысяча (!) предметов,
которые он любил коллекционировать из-за живописного своеобразия,
покрывали другую стену. Зичи — постоянный посетитель Щукина двора в
Санкт-Петербурге и рынков в Москве. В Константинополе с базара
оружия и доспехов не уходил без покупки. Он спешит запечатлеть
испытанное на охоте в своих картинах, сепиях и рисунках. Появляются
три больших акварельных натюрморта, изображающие лису, волка и рысь,
шкуры которых висели в гостиной и которых он сам убил». Готье
подчеркивает и несравненное мастерство Зичи-художника, сумевшего так
передать естество убитых зверей, что «каждое животное в смерти
сохранило свой нрав». С конца 1850-х годов связи Зичи с двором
укрепляются. Сказывается и успешное участие художника в создании
коронационного альбома по случаю венчания на царство Александра II.
В 1858 году Императорская Академия художеств признала его
 академиком
акварельной живописи, а через год он был «пожалован в звание
живописца Его Императорского Величества». Зичи обретает устойчивое
материальное положение ценой строгих обязанностей: все свое
свободное время делать рисунки и акварели о жизни императорской
фамилии. Сам Михай, кстати сказать, тоже обзавелся семьей. Брак с
А.Ершовой оказался вполне счастливым; то, что муж не принял
православия, не помешало им нажить четырех детей. Систематическая
работа над исполнением придворных заказов безусловно сказывалась на
общем характере творчества Зичи, тематика которого ограничивалась
историческими, светскими и бытовыми сценами. Широко известно, что
Александр II был самым страстным охотником из всех русских царей XIX
века, и это обстоятельство вызвало к жизни множество произведений
Зичи с охотничьими сюжетами. Приглашение художника-графика на зимние
охоты Императора в Лисино (под Петербургом) быстро дало свои первые
результаты. В 1859-1860 годы выходят пять акварелей: «Охота в Лисино»,
«Охота на медведя» (2 варианта) и «Медведь, напавший на загонщика»,
а также «Охота в Лисино 2 марта 1860 года» (Павловский дворец-музей).
Зичи продолжает радовать своего покровителя все новыми зарисовками
высочайших охот. Серия акварелей «Охота при Дворе Александра II»,
состоящая из 30 листов (ГРМ), подвела своего рода итог на тот период
времени изображению царских охотничьих утех. Невозможно не
восхищаться одним из оформленных Михаем и преподнесенным государю
альбомов, выполненным самым изысканнейшим образом. На каждой
странице, обрамленной тончайшего вкуса виньетками, «художник
нарисовал различные охоты: на медведя, на рысь, лося, волка, зайца,
тетерева, рябчика, дрозда, бекасов, да еще все со специальными
охотничьими костюмами и пейзажами, которые им соответствуют...
Хищные звери, всякого рода дичь, чистокровные лошади, породистые
собаки, ружья, ножи, пороховницы, рогатины, сети и все охотничьи
приспособления изображены тонко, верно, поразительно точно» (Т.Готье).
При изучении графического наследства Зичи обращает на себя внимание
изобилие акварелей с различными охотами на медведя: «Охотники у
берлоги ждут медведя», «Лоси и медведь, прорвавшиеся сквозь цепь
охотников», «Медведь, напавший на егеря», «Гуляющие медведи», «Охотник
на медведя», «Поиски медведя», «Медведь с поводырем» и другие.
Причем все они подготовлены в царствование Александра II, самого «затяжного»
медвежатника. Михай, конечно, знал об этом пристрастии Государя и
старался оказать ему «медвежью» услугу своими картинками. Царь так
привык к нему, что первым вопросом у него, когда он вставал из саней
на охоте, было: «Зичи здесь?» Само собой разумеется, что Михай был
всегда под рукой. Фактически русской охоте посвящены лучшие годы
придворного живописца. От его внимательного глаза не ускользал ни
один сколько-нибудь значимый эпизод императорских охотничьих забав.
Естественно, что английский сеттер Милорд, любимая собака Александра
II, тоже попала на акварель. Историческая охота императора
Александра Николаевича 6 и 7 октября 1860 года в Беловежской Пуще,
без всякого сомнения, нуждалась в художественном воплощении.
Государь, лично взявший 10 зубров за два дня, не скрывал своего
удовлетворения организацией и результатами этого грандиозного
мероприятия. В 1861 году Михаил Александрович представил серию
акварелей, посвященных этому событию, которые были лично одобрены
Государем. Высочайшую оценку получила также книга «Охота в
Беловежской Пуще» с иллюстрациями Зичи, напечатанная в 1862 году.
Живописная хроника охотничьих эпизодов в соединении с содержательным
текстом и замечательным оформлением — все это сделало книгу одним из
лучших образцов русской охотничьей литературы. Почти пятнадцать лет
в роли придворного художника прошли у Зичи достаточно безмятежно. За
это время он сделал сотни разных рисунков, зафиксировавших
разнообразные проявления жизнедеятельности русского императорского
двора. Диапазон форм охотничьих произведений Михаила Александровича
тоже достаточно широк: от комплекта игральных карт с охотничьими
юморесками (52 листа) до таких серьезных работ, как «Выезд
Александра II на охоту», «Придворный и охотник», иллюстрации к
рукописному труду «Охота Александра II» (19 листов) и т.д. Вообще же
поэтическую натуру венгра не смущало даже рисование эротических
картинок, ставших популярными в тогдашнем обществе. Он рисовал их
постоянно, не обращая внимания на критически воспитательные
замечания И.Е. Репина. В 1874 году налаженный быт и творческая
активность Зичи резко изменились: с должности «причисленного к
Эрмитажу живописца Его Величества» он был снят. А.П.Боголюбов в «Записках
моряка-художника» объясняет отставку Михая тем, что якобы «министр
Императорского Двора граф Адлерберг, видя непомерное жалование Зичи,
получаемое за рисунки охот и других царских обиходов, предложил
сделать некоторую уступку. Зичи воспротивился, и его от службы
уволили.
 Перебрался он в Париж. Сделал свою выставку в клубе «Мирлитон»
и, конечно, совершенно провалился...» Действительно, во Франции и в
Венгрии Михай попытался было утвердить себя как живописец, а также
занялся станковой графикой и иллюстрированием. Охотничья сюжетика
отошла на задний план, если не считать портрет А.К. Толстого, поэта,
драматурга и страстного охотника. Ну, и цикл акварелей, сделанных по
впечатлениям от поездки на Британские острова, под общим названием «Охота
в Шотландии», одну из которых он впоследствии подарит В.Маковскому.
Несмотря на отъезд из России, Зичи у нас не забывали. Журналы «Север»
и «Художник», газета «Правительственный вестник», но чаще всех «Нива»,
популяризировали его произведения, предоставляя ему свои страницы. В
«Ниве» 1870-х годов можно найти как гравюры, так и рисунки охот, а
также иллюстрации академика ИАХ к бессмертным творениям русских
классиков (М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, А.С. Пушкина). Находясь за
границей, Зичи никогда не порывал связей с деятелями русской
культуры. Болезненно переживал разлуку с Россией. К концу 1890-х
годов он завоюет себе имя одного из лучших иллюстраторов нашей
страны. Вернувшись в Петербург, Зичи с 1883 года вплоть до самой
смерти станет вновь живописцем императорского двора. Поражает число
работ, сделанных художником в этой ипостаси. В Русском музее и
Эрмитаже хранится восемьдесят одна тетрадь с его зарисовками. Частые
поездки расширяли сферу наблюдения «элегантного» рисовальщика.
Постепенно оживляется и охотничья тематика путешественника.
Несколько альбомов заполняются набросками царских охот в Ровно,
Спале, Скерневицах, Ивангороде. В 1892 году издается сборник с 30
акварелями Михаила Александровича под наименованием «Охота в 1890
году». В расписных ширмах дворца Великого Князя Михаила Николаевича
кисти Зичи принадлежат отдельные охотничьи и батальные композиции.
Художник запечатлел не только различные визиты Александра III, но и
коронацию Николая II, его пребывание в Москве, Варшаве и Киеве,
семью последнего российского монарха на даче, охоту и мозаику
придворного быта. В изданной в 1903 году книге Г.Карцева «Беловежская
Пуща» наряду с иллюстрациями К. Дрыжицкого, В.Навозова, Н.Самокиша,
Р.Френца и А.Хренова помещены пять рисунков Зичи: «Волки, отбивающие
зубренка от стада», «Прибытие Государя Александра II в Беловеж», «Государь
Александр II на штанде», «Посадка дерева Государем Александром II».
Заставка, сделанная им же, посвящена «Охоте на зубра в XVIII веке».
И везде его глаз так точен, рука так уверенна, что всякий штрих
попадает в цель. В дни празднования 50-летия творческой деятельности
Зичи в 1894 году в русской печати появилось много теплых отзывов о
художнике. 23 февраля 1898 года он был избран почетным членом
Академии художеств. Слабеющий живописец продолжал трудиться и в
последние годы, одновременно занимаясь систематизацией придворной
серии своих работ. 15 февраля 1906 года он умер в возрасте 79 лет. В
некрологе, помещенном в журнале «Нива», говорилось: «В лице М.А.
Зичи русский художественный мир лишился одного из самых важных своих
представителей... а все русское общество — редкой души человека,
посвятившего своей второй родине лучшие годы жизни». М. Зичи в
России не забыли. И в этом смысле ничто иное не могло быть более
достойным проявлением уважения к большому «мастеру иллюстрации», чем
включение 10 его рисунков в оформление IV тома «Императорской охоты
на Руси» Н. Кутепова в 1911 году. («Выезд Императора Александра II
на охоту», «Граф Ферзен с загонщиками», «Башкиры с соколами», «Беловежская
Пуща», «Придворные псари с борзыми», «Охотник на медведя» и др.)
Сейчас мало кто помнит живописные произведения Зичи, графический
календарь царского двора, «Юморески» и т.п. Зато благодаря акварелям
и рисункам художника, украсившим наши лучшие литературные издания об
охоте, его имя навсегда останется в русском искусстве и памяти
рыцарей Дианы.
Беловежская пуща — старейший заповедник в Европе. Она имеет очень
древнюю историю. Как старый девственный лес, Пуща упоминается еще в
Ипатьевской летописи 983 г. В киевских летописях указывается, что
территория нынешней Пущи населялась племенем ятвягов, которые
занимались охотой и рыбной ловлей. В XII веке на территории
Беловежской пущи подолгу жил Владимир Мономах, а в 1276 г. князь
Владимир Волынский основал здесь город-крепость Каменец. В конце
XIII- начале XIV веков Пущей владеют литовские князья (Тройден,
Кейстут, Ягелло и др.), а в 1413 г., когда произошло объединение
Литвы с Польшей, Беловежская пуща перешла в польское владение.
Вскоре устанавливаются строгие правила охраны диких зверей, хотя
польские короли (Сигизмунд I, Стефан Баторий, Август III) —
преемники Ягелло — превратили Пущу в место своих роскошных охот.
Сначала в 1557 г. польским королем Сигизмундом Августом был издан
лесной указ, в соответствии с которым воспрещалась рубка даже
сухостойного леса без билета, который подписывался самим королем, а
затем в 1640 г. король Владислав IV принял указ, запрещавший без
особого разрешения рубить сырорастущие деревья. В 1802 г. был издан
указ о заповедании Пущи и сохранении зубров. Первая попытка получить
от Пущи доход имела место в середине XVI века все при том же
польском короле Сигизмунде Августе, когда на ее территории было
построено 4 железодеятельных завода. Здесь же добывали смолу, гнали
деготь, выжигали уголь, попытались наладить сплав леса. В 1795 г.
Беловежская пуща вошла в состав России. Площадь ее тогда составляла
120 тыс. десятин. Мало интересуясь судьбой уникального леса,
Екатерина II раздала значительную часть его своим приближенным,
участвовавшим в покорении края (графу Румянцеву, Михаилу Кутузову,
полковнику Дренякину и др.). В 1811 г. на территории Беловежской
пущи произошел самый крупный за ее историю пожар (с мая по октябрь),
вызванный очень сильной и продолжительной засухой. В 1842-1847 гг. в
Беловежской пуще проведено первое лесоустройство, после чего Пуща
была поделена на квартальную сеть, а в 1861 — 1862 гг. прошло второе
лесоустройство. С этого момента начинается точный учет ее лесного
фонда. Как и прежде, во владении царской семьи Пуща остается местом
великокняжеских охот. При этом принимались все возможные меры для
увеличения численности охотничьих видов животных, главным образом
копытных. Для этого Александром I в 1802 г. издается указ о запрете
охот на зубра, а с 1809 г. начинается их регулярный учет. В 1864 г.
из Германии завозятся олени (они были полностью уничтожены к 1705
году) для дальнейшего их разведения и организации на них охот. В
1888 году Беловежская пуща переходит непосредственно в собственность
царской семьи (удельное ведомство), после чего в ней интенсивно
развивается охотничье хозяйство. Уже через год в Беловеже (ныне
Республика Польша) начинается строительство огромного императорского
дворца, который впоследствии используется как официальная загородная
охотничья резиденция и место отдыха царя, членов его семьи и двора (его
строительство закончилось в 1894 г.). В 1887 г. к дворцу от Гайновки
была проложена железная дорога для более удобного подъезда царских
особ. С этого времени организовываются пышные охоты, наиболее
грандиозные из которых датируются 1897, 1900, 1903 и 1912 гг. Во
время этих охот убивается большое количество зверя, однако благодаря
строгим мерам, принятым по охране диких животных, и запрету на охоту
для посторонних лиц численность копытных резко возрастает. Так, в
1907 г., например, в Пуще, площадь которой тогда составляла 126
тысяч га, кормилось свыше 11 тысяч диких животных (зубров, оленей,
косуль и ланей), а также около 10 тысяч голов домашнего скота. Это
привело к «перевыпасу» угодий, оскудению кормовой базы и, как
следствие, к деградации впоследствии популяций животных и развития
среди них болезней и эпизоотий. Леса Беловежской пущи рубились во
все века. Так, в 1839 г. для морского ведомства (постройки кораблей)
в Пуще было заготовлено и вывезено 3000 наиболее крупных и прямых
дубов и сосен-великанов в возрасте не менее 350-400 лет. Для этих
целей было привлечено около трех тысяч работников. Для торгового
дома «Томпсон и Бонар» с 1845 по 1848 гг. было вырублено около 13
000 лучших сосен, о чем впоследствии с возмущением писали А.И.
Герцен и Н.П. Огарев в газете «Колокол». Всего с 1849 по 1854 г. в
Пуще было вырублено около 45 тыс. крупных деревьев, а с 1845 по 1857
гг. для заграничной торговли было вывезено более 174000 деревьев. Но
наиболее интенсивные рубки приходятся на начало XX века. Во время
Первой мировой войны с 1915 по 1918 гг. Беловежская пуща находится
под оккупацией немецких войск. Этот период явился примером
сильнейшей эксплуатации ее богатств. В это время начинается
интенсивная прокладка узкоколейных железных дорог (около 300 км) с
целью заготовки ценной древесины, а для ее переработки строятся 4
лесопильных завода. За два с половиной года в Германию было вывезено
4,5 млн. куб. м древесины, причем самых ценных пород. Это почти
столько же, сколько заготовлено в Пуще за всю предыдущую историю (5
млн. куб. м). После окончания войны Пуща перешла в собственность
Польши. Однако эксплуатация ее лесов на этом не окончилась. Так, в
1927 — 1928 гг. в соответствии с контрактом с польским
правительством на ее территории занимается разработкой и заготовкой
леса английская фирма «Century European Corporation» («Центура»).
Только за 2 года было заготовлено 1 млн. 947 тыс. куб. м древесины,
после чего в 1930 г. польское правительство, заплатив неустойку,
разорвало концессионный договор по причине нарушения правил
лесозаготовок. Хотя договор был уже расторгнут, однако сплошные
рубки продолжались. Так, в 1934-35 гг. из Пущи было продано 1 млн.
208 тыс. куб. м древесины. В результате к этому времени в
совокупности уже до 20% территории Пущи оказалось вырубленной.
Огромный урон нанесла первая мировая война животному миру. К 1919 г.
были истреблены зубры и лани, резко сократилась численность оленей и
кабанов. Правда, с этого же момента начинается активная деятельность
людей, неравнодушных к природе, направленная на сохранение этого
вида. В 1923 г. на Международном съезде охраны природы польский
делегат Ян Штольцман предложил спасти зубра от полного вымирания.
После этого в Беловеже создается зубропитомник, куда из частных
владений, зоопарков, зоосадов завозятся 6 зубров и начинаются работы
по восстановлению их популяции (к началу второй мировой войны
удалось довести их численность до 19 особей). В результате
хозяйственной деятельности постепенно территория Пущи сокращалась за
счет периферийных частей, тем не менее с начала ХVIII века она
претерпела сравнительно небольшие территориальные изменения. В 1921
г. вблизи административного центра Пущи — местечка «Беловежа» — на
участке 4594 га было образовано лесничество «Резерват» и охвачено
абсолютно заповедной охраной 1061 га леса (остальная часть Пущи
частично охранялась). В 1924 г. это лесничество получило статус
надлесничества, а с 1929 г. вся его территория (4640 га) стала
абсолютно заповедной. В 1932 г. на месте этого надлесничества был
образован «Национальный парк в Беловеже» (4693 га) со строгим
режимом заповедности, который существует и по сегодняшний день, лишь
в 1996 г. увеличенный в размерах до 10502 га. В этот период в Пуще
начинаются работы по восстановлению вольной популяции зубра (1929
г.), создается питомник тарпановидных лошадей (1936 г.), начинает
восстанавливаться численность оленя, кабана, косули. Но сплошные
рубки леса, хотя и в несколько упорядоченном виде, продолжались. В
1939 г. Беловежская пуща вошла в состав БССР и постановлением Совета
Народных Комиссаров БССР (№ 1234 от 25.12.1939 г.) на ее территории
был организован Белорусский государственный заповедник «Беловежская
пуща». В его состав вошли весь лесной массив Пущи, луговое хозяйство
(700 га) и Свислочская лесная дача — всего 129,2 тыс. га. Однако
этим постановлением полная заповедность устанавливалась только для
бывшего Национального парка (4 760 га), зубропитомника (297 га),
ограниченной территории (29,7 га), то есть фактически оставался тот
режим и в тех же границах, который существовал в Беловежском
Национальном парке Польши. Через некоторое время было принято
постановление «О хозяйственном упорядочении Белорусского
государственного заповедника «Беловежская пуща» (№1059 от 27.07.1940
г.), которым предусматривалась полная заповедность всей территории
Пущи. Но осуществиться этому не удалось из-за начала войны с
фашистской Германией (21 июня 1941 г.). Во время второй мировой
войны при оккупации Пущи немецкими войсками ее богатства практически
не эксплуатировались, так как по инициативе ближайшего соратника
Гитлера — Германа Геринга было решено создать на ее территории
образцовое охотничье хозяйство Рейха, где могли бы охотиться высокие
титулованные особы. После освобождения от немецких войск
деятельность заповедника была возобновлена постановлением Совета
Народных Комиссаров Белорусской ССР в октябре 1944 г. Но при
установлении государственной границы СССР с Польшей часть
заповедника (55 тыс. га) вместе с его историческим центром —
поселком Беловежа, Национальным парком и зубропитомником — отошли к
Польше. На территории Беларуси осталось 74,5 тыс. га Беловежской
пущи, практически без базы для научной работы и организационной
деятельности. Все это пришлось создавать вновь. Был построен новый
зубропитомник и польскими коллегами переданы 5 зубров, которые стали
родоначальниками зубринной популяции в белорусской части Пущи. К
1953 г. количество животных в вольерах достигло 19 особей. После
чего они были выпущены на волю и с этого момента начался новый этап
в истории разведения зубров (в последние годы их численность
колебалась от 315 до 235 особей). С 1944 по 1957 гг. Пуща имела
статус заповедника, однако в августе 1957 г. в соответствии с
распоряжением Совета Министров СССР Государственный заповедник «Беловежская
пуща» был реорганизован в Государственное заповедно-охотничье
хозяйство (ГЗОХ), основной задачей которого стало разведение диких
животных и осуществление охот для высокопоставленных чиновников. В
кратчайшие сроки в Пуще был построен правительственный комплекс «Вискули»
(гостевой павильон, гостиница, коттеджи, баня-сауна). Впоследствии
были созданы два искусственных водоема для охоты на водоплавающую
дичь, а также целый ряд биотехнических сооружений с расположенными
рядом охотничьими вышками. Очень быстро численность диких животных,
и в первую очередь оленя, превысила в 3-5 раз оптимальную (до 3,5
тыс. особей), что повлекло за собой уничтожение подлеска и подроста
основных лесообразующих пород (сосны, дуба, ясеня и др.) и поставило
под угрозу будущее пущанского леса. В это время как вокруг Пущи, так
и внутри ее проводится широкомасштабные
 мелиорационные осушительные
работы, которые повлекли за собой снижение уровня грунтовых вод,
глубокую перестройку экосистемных связей, ослабление древостоев (прежде
всего еловых), что, в свою очередь, спровоцировало массовое
размножение стволовых вредителей (короеда-типографа) и гибель
ельников на больших площадях. В тоже самое время в Беловежской пуще
интенсивно развивается хозяйственная инфраструктура (строятся
благоустроенные дороги, осуществляется электрификация и
телефонизация кордонов, возводятся комфортабельные жилые дома для
работников хозяйства, музей Природы, дом культуры, поликлиника и т.д.).
К тому же режим заповедности и секретности препятствовал массовому
доступу на территорию Пущи посетителей, что сыграло в конечном итоге
положительную роль в ее сохранении как целостного природного
комплекса.
 Постановлением Совета Министров Республики Беларусь № 352
от 16 сентября 1991 г. ГЗОХ был реорганизован и на его базе и в его
границах создан первый в Республике Государственный национальный
парк (ГНП) «Беловежская пуща».
Ну а знаменитая охота 6-7 октября 1860 года нашла отражение в
знаменитом памятнике Зубру на месте тех событий, на пьедестале
которого были высечены имена царствующих и королевских особ,
участвующих в ней. |
