|
Атеней. ч.IV, сентябрь 1830.
Цензор Л. Цветаев. Москва, в типографии Решетникова, 1830.
На стр. 113 Лермонтов Михаил Юрьевич (1814-1841)
«Весна» (Когда весной разбитый
лед…).
Первая публикация великого русского поэта! Подписано: заглавная латинская L. В невзрачном ц/к переплете того
времени
с тиснением золотом на корешке. Состояние переплета
удовлетворительное,
блока-хорошее. Экз. без печатной обложки. Формат: 21х13,5 см.
Редкость!
В то время еще совсем юный Мишель (16 ему исполнится в октябре)
увлекался
m-lle Катей Сушковой. Не без сарказма, по свидетельству самой
Екатерины Алексеевны
[«Записки», с. 92], относился Лермонтов к ней. Раз утром он послал
m-lle Сушковой
стихотворение. На сложенной серенькой бумажке было написано: «Ей
правда».
Развернув, она прочла: |
|
 Что черноокая m-lle Сушкова нравилась поэту, отвергать, конечно,
нельзя. Но,
как долго длилось это увлечение и была ли это любовь, или только
мимолетная
симпатия-вот вопрос? Создается впечатление, что г-жа Хвостова-Сушкова
склонна
преувеличивать немного страсть поэта в своих записках. Ряд
стихотворений,
даже целая тетрадь-альбом с рисунками, переданный мальчиком-поэтом
девушке, еще ничего не доказывает. Лермонтов в то время многим
знакомым
и родным ему барышням переписывал стихи свои, или посвящал им целые
поэмы. «Голова Лермонтова была набита
- по выражению все той же г-жи
Хвостовой-Сушковой - романтическими идеями, и рано было развито в нем
желание
попасть в губители сердец. Не зря же он через два года бросит
университет
и подастся в гусары… Очень подсмеивались мы над ним в том, что он не
только был неразборчив в пище, но никогда не знал, что ел телятину
или
свинину, дичь или барашка. Мы говорили, что, пожалуй, он со временем,
как Сатурн, будет глотать булыжник. Наши насмешки выводили его из
терпения; он спорил с нами почти до слез, стараясь убедить нас в
утонченности
своего гастрономического вкуса; мы побились об заклад, что уличим его
в
противном деле. И в тот же самый день, после долгой прогулки верхом,
велели мы напечь на кухне к чаю булочек с опилками, и что же?
Мы вернулись домой утомленные, голодные, с жадностью принялись за чай,
а наш то гастроном Мишель, не поморщась проглотил одну булочку,
принялся
с жадностью за другую и уже придвинул к себе третью…» Простим г-же
Хвостовой-Сушковой ее эксперименты летом 1830 года, главного она и не
заметила: только такие люди становятся Великими поэтами! Не понял этого и Н.
Мартынов
вечером 15 июля 1841 года у подножия горы Машук под проливным дождем,
смотря
на бездыханное тело поэта, накрытое шинелью Глебова:… ведь сарказм
таким
личностям можно простить.
Смирнов-Сокольский Н. «Моя библиотека», т. 1, с. 339.
|
